Игорь Растеряев — Ленинградская песня — текст песни

Я стою, смотрю в стылый зимний мрак,
Освещает ночь ладожский маяк,
Хоть и нет в душе для тоски причин,
Чудятся порой всполохи в ночи.
Мысли ворошит будто бы в бреду
Караван машин на весеннем льду,
Среди них есть ты – изможденный весь,
Вышедший опять в свой блокадный рейс.

Курс на Ленинград через тонкий лёд
И нельзя назад – можно лишь вперед,
Можно лишь уйти к Богу босиком,
Если по пути трассером в стекло.

Взрывы тут и там, дыбом лёд встаёт,
Караван машин набирает ход,
Ты собою рвёшь вражье кольцо,
Скалит смерть в окно тощее лицо.

Мечется в груди метронома стук,
Город ждет муки, одурев от мук,
Может, в этот миг где-то у станка
Выронила ключ детская рука.

Вспышка за стеклом – мессер с неба бьёт,
Вот передний встал и пошёл под лёд,
Котелки звенят сотней бубенцов,
Справа полынья вплоть до Зеленцов.

Сколько вас таких, тех, кто уходил,
Так и не узнав, кто же победил.
Под сомнений вихрь просто жал на газ –
Это ты моих сохранил и спас!

Не прорваться мне через снежный бред,
Разделяют нас семь десятков лет,
Лишь хочу, что знал ты в своём раю:
Я из-за тебя здесь сейчас стою.

I stand, look in the frozen winter darkness,
Lights night Ladoga lighthouse
Though not in the shower for boredom reasons
Seem sometimes flashes in the night.
The thought stirs as if in delirium
The caravan of cars on the spring ice,
Among them, we are all exhausted,
Came again to his siege of the flight.

The course for Leningrad through thin ice
And can't go back – only forward
You can only go to God barefoot
If the path tracer into the glass.

Explosions here and there, the ice stands up on end,
The caravan of cars is gathering pace
You are tearing yourselves accursed ring
Bares his death in the window, lean face.

Torn in the chest knocking the metronome,
The city is waiting for flour, muzzy from the torment,
Maybe at this moment somewhere in the machine
Dropped the key a child's hand.

The flash behind the glass – Messer from the sky hits
So the front got up and went under the ice
Pots ringing a hundred bells,
Right polynya until Zelentsov.

How many of you, those who left,
Not knowing who won.
Under doubt the vortex is just pressed on the gas –
This is my you preserved and saved!

Never get me through the snowy nonsense
Share us seven decades,
Just want to know you in his Paradise:
I'm here now I'm.